КОРА. ГРЕЧЕСКАЯ СТАТУЯ. Кон. VI — нач. V в. до н. э. Афины. Музей Акрополя

КОРА. ГРЕЧЕСКАЯ СТАТУЯ. Кон. VI — нач. V в. до н. э. Афины. Музей Акрополя В 480 году до нашей эры войска персидского царя Ксеркса захватили один из самых больших и цве­тущих городов Греции — Афины. Акрополь, ци­тадель города, был разрушен и сожжен. Правда, торжество персов оказалось недолгим. После не­скольких тяжких поражений на суше и на море Ксеркс был вынужден отказаться от замысла за­воевать богатые греческие земли и увел свои войс­ка обратно в Азию. Афины быстро оправились от разгрома. Уже вско­ре после окончания греко-персидских войн Акро­поль был заново отстроен и украшен скульптурами и живописью. Был создан ансамбль, который и сегодня, несмотря на то, что дошел он до нас полуразрушенным, принадлежит к числу самых ; замечательных  художественных   памятников   человечества. Когда начали  создавать  новый  Акрополь,   надо было прежде всего   расчистить   обломки,   оставшиеся после нашествия персов. По счастью, эти ломки не были уничтожены, и, когда через две лишним тысячи  лет  лопата  археолога  добралась  до   этого    так   называемого   «персидского мусора»,  на   свет появился   целый ряд замечательных произведений  раннего  греческого искус-VII—VI   веков    до    нашей    эры . Среди них была найдена целая серия статуй — некоторые из них сравнительно хорошо сохранились,- изображающих пышно одетых девушек. Все они стоят или, вернее, мерно шествуют, смотря прямо перед собою. Движения их скованны, формы тел угловаты и массивны, но вместе с тем есть какое-то своеобразное изящество в тщатель­но разработанных драпировках одежд и причес­ках, в пластической моделировке лиц, на которых неизменно играет неопределенная, но по-своему очень живая улыбка. Многие из этих статуй несут на себе следы былой окраски чистыми звонкими красками, придававшей им особенно праздничное, хотя еще немножко варварское, великолепие. Археологи назвали эти скульптуры «корами» — девушками, так как точно определить, кого они изображали — богинь, победительниц в спортив­ных состязаниях или кого-либо еще, — оказалось невозможно.  Одна из лучших акропольских кор дошла до нас сравнительно мало поврежденной: утрачены лишь руки от локтей и ноги. Но зато хорошо со­хранился торс, задрапированный в разделанные тонкими складками одежды, и голова, обрамлен­ная сложной прической. Хотя кора была изобра­жена шествующей, ее тело, строго выпрямленное, застыло в неподвижности. Плечи почти совершен­но симметричны, голова поставлена прямо, и ка­жется, что девушка не может ни повернуть ее, ни нагнуть, так плотно охватили ее ниспадающие на грудь мелко завитые пряди волос. Па­раллельные складки одежды, хотя и создают тон­кую игру света и тени на поверхности скульпту­ры, еще больше подкрепляют ощущение фрон­тальности фигуры, ее инертной скованности. Голова коры вылеплена крупными массами: лоб, сильно выдающиеся скулы, чуть растянутый в легкой полуулыбке рот трактованы сильными, мало нюансированными объемами. Вся голова кажется вырубленной из кубического мраморно­го блока, что, в свою очередь, подчеркивает це­ремонную застылость образа. Строгая торжественность скульптуры чем-то на­поминает древнеегипетскую пластику с ее под­черкнуто отчужденным от окружающего образ­ным строем. Но это лишь на первый взгляд. Чем больше мы всматриваемся в эту статую, тем острее ощущаем совсем иной дух, чем в священ­ных образах египетских мастеров. Приглядываясь, мы начинаем различать чуть за­метный изгиб торса, которому вторят, слегка от­клонившись от вертикали, складки, лежащие на левом бедре. Мелким, будто вибрирующим узо­ром волнистых линий ложится тонкая ткань на плечи и руки девушки. Край верхней одежды об­разует бегущий по диагонали бордюр изыскан­ного ритмического рисунка. Благодаря этой бо­гатой разработке поверхности статуи ослабляется ощущение инертности каменного блока, будто фи­гуру пронизывает трепет пробуждающейся жиз­ни. Строгую симметрию нарушает также движение рук: левая прижата к боку, правая согнута в локте и вытянута вперед. Покатые плечи при­дают силуэту скульптуры гибкость. Стройная, хотя и крепкая, шея легко несет голову, увенчан­ную сложной прической. С каким-то одухотворен­ным изяществом моделировано лицо коры. Как в трактовке самой фигуры инертность масс ожив­лена утонченной ритмической игрой поверхности, обработанной складками, так и геометризованный кубический объем головы обретает живую по­движность благодаря упругому разлету бровей, гибкой линии овала лица, узкому разрезу мин­далевидных глаз. Взор уже не устремлен куда-то в бесконечность, как в египетских портретах, а обрел мягкую человечность. Так в этой еще совсем скованной фигуре начинает брезжить живое обаяние пробудившейся человеч­ности, лирическое чувство девичьей грации. Несмотря на всю свою отвлеченность, кора испол­нена посюсторонней, земной красоты. К тому времени, когда была создана статуя коры, к концу VI — началу V века до н. э., греки соз­дали великую школу лирической поэзии, содер­жанием которой стали чувства реального челове­ка. Алкей, Сафо, Архилох впервые в истории за­говорили о красоте мира и человека, о его волне­ниях и страстях, заговорили языком живого че­ловеческого чувства. На этот же путь вступила и скульптура. Акропольские коры — одно из пер­вых свидетельств осознания эллинским худож­ником живой красоты человека. Автор - М. В. АЛПАТОВ 18.08.2006